Главная » 2010 » Октябрь » 16 » Члены вольной пожарной дружины Риги во время проведения смотра
00:40
Члены вольной пожарной дружины Риги во время проведения смотра
17 (04) июля 1910 года
Рижские торжества
РИГА, 3 июля.
В 2 часа дня в гавань вошла Императорская яхта «Штандарт». В 2 час. 30
мин. Государь Император вышел на пристань, принял от депутации города
хлеб-соль, а также должностных лиц, представлявшихся Его Императорскому
Величеству. В 3 час. 50 мин. Государь Император посетил кафедральный
собор и дом «Черноголовых»*). В 6 час. 45 мин. Государь Император
возвратился на яхту. По пути следования шпалерами стояли воспитанники
учебных заведений, пожарные дружины и члены разных обществ. Народу
масса; порядок образцовый. Государь следовал в коляске с министром двора
и с премьер-министром Столыпиным. (Соб. кор.).
Источник:
На личной яхте «Штандарт» 3 июля 1910 года в 2 часа
дня Его
Императорское Величество Император Николай II прибыл с семейством и
свитой в 300 человек на празднование 200-я присоединения Риги к России
(для увеличения
кликнуть на картинках)
Гигантская
двухтрубная яхта "Штандарт" пришвартовалась в порту аккурат возле
рижского замка, где квартировал лифляндский генерал–губернатор.
Члены вольной пожарной дружины Риги во время проведения смотра во
дворце в присутствии Императора Николая II (справа) Среди присутствующих
П А Столыпин (в центре), В I; Фредерике (3-й справа), губернатор
Лифляндии Звягинцев (2-й справа)
Император Николай II со своим
августейшим семейством, присутствовал на открытии памятника 4 июля 1910
года — в годовщину взятия Риги петровскими войсками.
Христорождественский
кафедральный собор. Николай II, его свита, приближенные и министры
(среди которых Столыпин), почетный караул по случаю приезда Императора.
Посетив
богослужение в Христорождественском кафедральном соборе, Николай II
отдал дань и немцам — Домскому собору было уделено 20 минут.
К
300-летию присоединения Риги и Лифляндии к России
14
июля 1710 года войска фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева после
почти 9-месячной осады овладели Ригой, считавшейся одной из самых
неприступных шведских крепостей в Лифляндии. Таково было немецкое
название Ливонии, территории, простирающейся вдоль берега Балтийского
моря и включающей северную часть современной Латвии и южную часть
Эстонии.
В Москву пришло долгожданное сообщение от Шереметева: «С
божьей милостью мне удалось с главным лифляндским городом Ригой,
который до сего времени никогда и никакими средствами не был взят и во
всей Европе неприступной девственницей считался, обручиться и привести
его, как невесту, к честному соглашению».
Затем ещё были крепости
Динамюнде (Даугавгрива) и Пернов (Пярну), остров Эзель (Сааремаа) и
крепость Аренсбург (Кингисепп). Наконец, 29 сентября 1710 года войска
генерала Боура заняли Ревель.
Это был один из самых трудных
периодов затянувшейся Северной войны. Заметим, Россия вела борьбу не с
народами Латвии и Эстонии, а со шведскими войсками, яростно защищавшими
свои прибалтийские колонии, принадлежавшие им на тот момент 90 лет.
Кстати, именно лето 1710 года принесло первый успех совместным усилиям
Польши, Дании и России, объединившихся в Северный союз против Швеции, к
которому затем присоединились Пруссия и Ганновер.
К сожалению,
этой славной дате – 300-летию присоединения Риги и Лифляндии к России –
современные российские «массмедиа» предпочли другую, которая у них
называется «60-летием советской оккупации Прибалтики».
Почему же
задвинуто 300-летие? Да потому, что опровергает либеральную трактовку
события, произошедшего 60 лет назад. Из 300 лет после взятия Риги почти
260 большая часть территории нынешних Латвии и Эстонии жили вместе с
Россией, сначала в составе Российской империи, а затем СССР. Именно в
составе России в XVIII веке, освобождённые от шведской колонизации, они
смогли объединить все свои этнические провинции и составить латвийский и
эстонский народы. Что и стало предпосылкой для их государственности,
впервые в их истории обретённой в 1920 году.
Сегодня у нас
распространено самое смутное представление об этих исторических
событиях. Нам навязывают мифы, что Латвия и Эстония – это государства с
самостоятельной чуть ли не 1000-летней историей, в которую в 1940 году
вмешалась злая рука Москвы. Эта трактовка преобладает на Западе, где
долгое время многие вообще не делали какого-либо различия между
народами, населявшими Российскую империю, а затем и СССР.
Кстати,
о депортациях, о которых только и слышишь. У нас даже не хотят
поразмышлять над тем, что НКВД прежде всего работало по спискам русских
белых эмигрантов, осевших в Прибалтике. Их массовая депортация в Сибирь
подтверждается местными исследователями тех событий ещё советских
времён. Большинство же местных латышей и эстонцев попадали под
депортацию уже по спискам, составлявшимся местными активистами, с подачи
самих же латышей и эстонцев…
На закате советской эпохи не только
прибалтийским народам, но и россиянам было навязано представление, что
Россия только и делала, что грабила и объедала маленькие республики. Но
так ли это?
Почему, как вы думаете, в Риге 4 июля 1910 года в
присутствии императорской четы в полном составе, премьера Петра
Столыпина и других лиц, представлявших высший свет российского и
рижского общества, был торжественно открыт памятник Петру Первому,
выпущен памятный листок и состоялись торжества с салютом и массовыми
гуляньями?
В том памятном листке, изданном Рижским городским
управлением, вспоминались многочисленные благие дела Петра, не только
превратившего Ригу из города-крепости в город-сад, но и планировавшего
сделать его своей третьей столицей. А потому щедро жертвовавшего деньги
на расширение рижского порта, который стал крупнейшим портом Российской
империи, оставив позади Санкт-Петербург и Одессу, на благоустройство
города и развитие местной промышленности.
В составе Российской
империи Рига стала третьим по величине промышленным центром. Она
прославилась первым российским автомобилем «Руссобалт», крупным
механическим производством, в том числе вагоностроением, кузнецовским
фарфором, текстильными мануфактурами. При этом Пётр никак не пытался
изменить язык и культуру города и всей Лифляндии.
Да и сам
латышский литературный язык сложился опять же под сенью Российской
империи лишь в последней трети XIX века. А не имевшие возможности
организовать свои творческие сообщества из-за засилья немецкого языка –
это при российском управлении! – латышские писатели, поэты, художники
организовывали свои содружества в Москве и Санкт-Петербурге.
К
концу XIX века треть жителей Риги составляли немцы. Да и образование в
Риге велось преимущественно на немецком языке, даже в открывшемся в 1862
году Рижском политехникуме, ставшем впоследствии Рижским
политехническим институтом.
Только к самому концу XIX века
начался плавный переход на русский язык обучения. Выросло число школ и
гимназий с преподаванием на русском языке, начали появляться школы с
преподаванием на латышском языке. К тому времени уже появились и первые
литературные произведения так называемых младолатышей, и остальные
латыши получили возможность читать на родном языке. В стенах
Санкт-Петербургской академии учились первые латышские живописцы и
зодчие, чьи произведения украшают сегодня залы Латвийского музея
живописи.
Вот о чём хотелось бы напомнить ныне суверенным
латышским и эстонским народам. Вспомнить-то есть о чём! Если, правда,
быть действительно честными перед прошлым.
Любовь ШИШЕЛИНА,
доктор исторических наук, заведующая Отделом восточноевропейских
исследований Института Европы РАН
